Наконец звуки стали тише. Теперь слышалось только продолжительное глухое шипение, а вскоре из топки стал доноситься лишь гул пламени. Но прежде чем повернуться и уйти, Юлиан еще долго стоял перед печью, погруженный в собственные мысли.

В ту же субботу в одиннадцать часов вечера Алек Кайл, Карл Квинт, Феликс Кракович и Сергей Гульхаров летели ночным рейсом компании «Al Italia» в Бухарест. Самолет должен был приземлиться после полуночи.

Наиболее напряженным был прошедший день у Краковича. Ему пришлось взять на себя организационную сторону поездки, оформление виз и других документов, необходимых для въезда двоих англичан в страну, являвшуюся союзницей Советского Союза. С этой целью он позвонил в особняк в Бронницах и попросил своего заместителя Ивана Геренко, чрезвычайно одаренного «дефлектора», обратиться за помощью к высокопоставленному посреднику между ним и Брежневым, посвятив его в некоторые подробности. Он также попросил передать, что ему, вероятно, необходима будет помощь «румынских товарищей», а значит, нужно связаться с ними и предупредить. Румыны по-прежнему оставались «отрезанным ломтем», поэтому в отношениях с ними ни в чем нельзя быть уверенным заранее... Таким образом, почти весь день Кракович провел в переговорах между Генуей и Москвой, почти не отходя от телефона, пока, наконец, все необходимые вопросы не были решены и все приготовления закончены.

Неоднократно в телефонных беседах возникало имя Тео Долгих. При обычных обстоятельствах Кракович пожаловался бы самому Брежневу, как и приказал ему генсек, но в данном случае он не мог так поступать. Прежде всего, потому, что Долгих был временно, а не навсегда выведен из игры, — Краковичу приходилось полагаться лишь на слово Кайла. До тех пор, пока ему якобы ничего не известно об агенте КГБ и его работе, все пойдет хорошо. И если с Долгих действительно ничего не случилось и он на данный момент всего-навсего «обезврежен»... что ж, тогда у Краковича еще будет время на то, чтобы выступить с обвинениями в адрес Юрия Андропова. Краковича непрестанно мучила одна мысль — он недоумевал, каким образом КГБ удалось прознать о совершенно секретной поездке в Италию. Неужели КГБ ведет постоянную слежку за всеми сотрудниками отдела экстрасенсорики?

Алек Кайл, в свою очередь, тоже сделал международный звонок — он связался по телефону с дежурным офицером отдела экстрасенсорики, но лишь во второй половине дня, когда не осталось сомнений в том, что поездка вместе с русскими в Румынию состоится.

— Это Грив? — спросил он. — Как дела, Джон?

— Алек? Я ждал вашего звонка.

Грив обладал сразу двумя талантами. Один из них — дар экстрасенса — еще не раскрылся до конца, и, как говорили в отделе он оставался пока «темной лошадкой», а второй талант можно было считать выдающимся, даже уникальным.

Первым даром был дар предвидения — Грив являлся живым магическим кристаллом. Единственная проблема состояла в том, что ему необходимо было знать, где и что следует искать. В противном случае он ничего не видел. Его дар не срабатывал самостоятельно, его следовало направлять, руководить им — он нуждался в конкретной цели.

Вторая особенность натуры делала Грива особенно ценным сотрудником Ее можно было бы воспринимать и как часть первого таланта, но в случаях, подобных этому, она являлась поистине даром Божим. Грив был телепатом, но телепатом необычным. Для проявления его дара требовалась конкретная цель: он мог читать мысли человека только находясь с ним лицом к лицу или во время разговора, пусть даже телефонного, если объект был ему знаком. Джону Гриву бесполезно было лгать, но, с другой стороны, в разговоре с ним не было нужды в использовании шифра. Вот почему на время своего отъезда Кайл всегда оставлял его в штаб-квартире в качестве дежурного.

— Джон, — спросил Кайл, — как дела дома?

(А на самом деле вопрос состоял в следующем: «Что происходит в поместье в Девоне?»)

— Ну, в общем, хорошо, знаете ли... — ответ прозвучал весьма неопределенно.

— Вы можете объяснить подробно?

(«Что случилось? Только отвечайте осторожно».)

— Видите ли, речь идет о молодом Ю. Б., — последовал ответ. — Кажется, он умнее, чем мы предполагали. Говоря конкретнее, он излишне любопытен. Видит и слышит намного больше, чем следует.

— Что ж, нужно отдать ему должное. — Кайл старался говорить непринужденно, но при этом мысленно старался передать совершенно иное: «Вы хотите сказать, что он человек одаренный? Телепат?»

— Полагаю, что так, — ответил Грив, точно реагируя на мысленные импульсы.

(«Господи, неужели он нас обнаружил?»)

— Что ж, мы и раньше сталкивались с серьезными покупателями. А наши продавцы обладают высокой квалификацией...

(«Насколько хорошо они вооружены?»)

— Да, конечно, у них есть стандартный набор. Однако он весьма агрессивно настроен. Натравил собаку на одного из наших посланцев. К счастью, пес не причинил никакого вреда. Как вам известно, это был один из наших старейших коммерсантов, а вы знаете, что он очень осторожен. Практически ему невозможно причинить вред.

(«Дарси Кларк? Это был он? Слава тебе, Господи!»)

Кайл с облегчением вздохнул, а вслух произнес:

— Послушайте, Джон, лучше бы вам прочитать мой доклад относительно нашего молчаливого партнера. Вы знаете, тот, что был написан мною восемь месяцев назад.

(«Речь идет о первом появлении Кифа».)

— Нашим сотрудникам, возможно, потребуется максимальная помощь. Не думаю, что в этом случае стандартной экипировки окажется достаточно. Мне следовало позаботиться обо всем раньше, но я не предполагал, что молодой Ю. Б, настолько хитер.

(«Оружие 9-миллиметрового калибра не сможет остановить ни его, ни кого-либо другого из обитателей этого дома. Но в бумагах, касающихся Гарри Кифа, есть кое-что способное помочь нашим людям. Их следует вооружить арбалетами».)

— Как прикажете, Алек. Я немедленно займусь изучением этих бумаг, — в голосе Грива не слышалось удивления. — А как ваши дела?

— О, вполне хорошо. Сегодня вечером мы собираемся отправиться в горы.

(«Мы едем в Румынию вместе с Краковичем. Надеюсь, с ним все будет в порядке. Как только у меня будут какие-либо конкретные сведения, я с вами свяжусь. И тогда, возможно, вам удастся продвинуться вперед в деле Бодеску. Но это может произойти не раньше, чем нам станет доподлинно известно, с чем именно мы столкнулись» )

— Удачи вам! — ответил Грив. — Значит, вы едете в горы? Там в это время очень красиво. Что ж, кому-то из нас придется поработать. Если будет возможность, пришлите мне открыточку, черкните пару слов. И будьте осторожны.

— Вы тоже, — Кайл говорил быстро и весело, хотя на душе у него было очень неспокойно.

(«Ради Бога, сделайте все, чтобы наши люди в Девоне хорошо знали свое дело и обеспечьте им максимум безопасности. Если что-нибудь произойдет, я...».)

— Мы сделаем все возможное, чтобы избежать неприятностей, — перебил его Грив, желая сказать таким образом:

«Мы можем сделать только то, что в наших силах, и не более».

— О'кей, я буду связываться с вами.

(«Удачи вам!»)

И он повесил трубку.

После этого разговора Кайл еще долго, закусив губу, стоял перед телефоном. Обстановка накалялась — это Кайл хорошо понимал. В эту минуту из соседней комнаты вышел Квинт, до сего момента дремавший там. Одного взгляда на выражение его лица Кайлу оказалось достаточно, чтобы убедиться в правоте своего предположения. Квинт был очень возбужден и выглядел совершенно измученным. Он сжал руками виски.

— Обстановка становится напряженной.

— Знаю, — кивнул Кайл. — У меня такое впечатление, что она становится напряженной повсюду...

В маленькой комнатке, окнами выходящей на кладбище, в квартире, в которой когда-то жил в Хартлпуле Гарри Киф, засыпал его сын, Гарри Киф-младший. Мама Бренда укачивала его и тихо что-то напевала, успокаивая ребенка. Ему исполнилось всего пять недель от роду, но он уже был очень сообразительным. В мире происходило множество событий, в которых ему хотелось участвовать. Ему предстояло потрудиться, чтобы как можно скорее вырасти и оказаться в гуще жизни. Бренда это чувствовала. Мозг его словно губка впитывал в себя новые ощущения, новые впечатления, жаждал узнать как можно больше, и мальчик смотрел вокруг отцовскими глазами так, как будто старался вобрать в себя весь окружающий мир.